История

Евгений Ловчев

«На четвертьфинал Лобановский меня брать не хотел»

Об отборочной кампании к чемпионату Европы 1976 года вспоминает защитник «Спартака» Евгений Ловчев.

Чемпионат Европы 1976 года стал дебютным для Валерия Лобановского. 36-летний тренер киевского «Динамо» рассчитывал главным образом на тех игроков, с которыми работал в клубе. Одним из немногих пришлых, кто регулярно попадал в основной состав этой сборной, был защитник «Спартака» Евгений Ловчев. Нынешний президент и главный тренер мини-футбольного клуба «Спартак» вспоминает о работе с Лобановским, перепетиях той отборочной кампании и размышляет о причинах неудачи сборной СССР.


- В сборной, которая играла на чемпионате Европы 1976 года Вы были одним из немногих футболистов не из киевского «Динамо»? Как такое получилось?
- Дело в том, что в 1974 году было принято решение создать две сборные команды, – первую и олимпийскую – чтобы они готовились к разным турнирам. Правда, в конце концов и там, и там играла одна команда, которую тренировал Лобановский. Первая сборная комплектовалась на базе киевского «Динамо», а олимпийская – на базе «Спартака». И тренеры были соответсвенно Лобановский – в главной сборной и Бесков – в олимпийской. Эти преобразования произошли после первого отборочного матча против команды Ирландии в Дублине, который мы проиграли 0:3. Я попал в олимпийскую команду и готовился под руководством Бескова, с которым у меня не все было гладко, но я хочу сейчас касаться этого вопроса.

- А как Вы оказались в первой сборной?
- Две команды готовились по отдельности, у каждой был свой график. Однажды получилось так, что обе встретились, по-моему, в Бельгии, и там меня пригласили в сборную Лобановского.
В тот год, специально под чемпионат Европы и Олимпийские игры первенство страны было разделено на два – весеннее и осеннее. По итогам весеннего никто не вылетал, а осенью как раз «Спартак» отправился в первую лигу. Киевлянам разрешили тогда играть в чемпионате СССР вторым составом, а первый тренировался отдельно, готовился только к чемпионату и проводил контрольные матчи и как киевское «Динамо», и как сборная. Я тогда почти все время жил в Киеве или на базе «Динамо» в Конча-Заспе.

- Для Лобановского тогда состоялся дебют в сборной. Ему было 36 лет ? молодой тренер. Как Вам работалось с ним после Бескова?
- Лобановский уже успел зарекомендовать себя в 1974 году, когда выиграл первенство страны. Конечно, Бесков и Лобановский – это разный футбол. Бесков все-таки тренер старой закваски. У него было очень сильное чувство на игрока. Он увидел Шавло в дубле «Даугавы», и сказал – вот мне нужен этот игрок. Пришли за ним, а тренер «Даугавы» говорит – да он в дубле играет, посмотрите кого-нибудь другого – нет вот его. Он видел игрока и потом делал его, доводил до определенного уровня. Это при нем Хидиятуллин раскрылся, Сорокин, Черенков, это при нем Ярцев раскрылся, а ему ведь уже было 29 лет.

Бесков, конечно, великий тренер. Но, когда мы говорим «великий тренер», за этим должно что-то стоять. Время все расставляется по местам. Мы с Бесковым были не в очень хороших отношениях, но здесь это не имеет никакого значения. Мне один человек однажды открыл глаза на многое. Когда мы в 1977 году первую лигу выиграли, я выступал на комсомольском огоньке в одном районе на Ленинских горах, и говорил, что вот Бесков провел селекцию, Бесков наладил тренировочный процесс и т.д., и т.д. Мне один человек говорит: «Не хвалите, пожалуйста, Бескова, Евгений». – Мне так как-то кольнуло, мне-то в кайф, я ведь с Бесковым не очень хорошо жил. Я опять что-то говорю о Бескове, и вновь – «Не хвалите, пожалуйста, Бескова?» – «А в чем дело?», – спрашиваю. «А назовите мне хоть одну команду, которую Бесков сделал чемпионом». Это был 1977-й год, он уже 20 лет работал тренером. Оказывается и не было ни одной команды – интересная вещь. Он доводил игрока до определенного уровня, а дальше с ним работать уже не мог, ему личностные качества не позволяли. Он не давал игрокам стать на его уровень. Когда я говорю великий тренер о Бескове, это значит великий в его понимании футбола, в его отношении к футболу, великий в способносте разглядеть в футболисте потенциал. А в результате – он уже потом в «Спартаке» начал выигрывать золотые медали, только в «Спартаке». Не Бесков сделал «Спартак», и до Бескова «Спартак» играл в этот же футбол. Но то, что все 80-е годы прошли под знаком соперничества двух направлений – футбола, в который играло киевское «Динамо», и спартаковского – в этом нет сомнений.

- Это давало толчок к развитию?
- Конечно, это разные понимания футбола, это спор разных идей, на этом соперничестве и растет мастерство.

- А сейчас, как вам кажется у нашего футбола есть какая-то двигающая сила?
- Какой там! Это ведь все соперничество идей. А какие идеи, если к началу сезона появляется новая команда. Купили одного, другого, третьего. Я вот вижу идею Петржелы: это скорость, это сумасшедшая самоотдача и – самое главное – быстрота и быстрота. Молодые ребята перехватывают мяч и несутся вперед. Аршавина, Кержакова, Радимова убирают, появляются Быстров, Денисов – не понимаю, как я эти фамилии вспомнил, я не знаю никого – и вдруг их уже чуть ли не в сборную приглашают. А какую идею сейчас Жорже дает? Или Скала? Разве что-то изменилось? «Спартак», может быть, не такой стал, потому что такие игроки, как Титов, не играют – там их пять-шесть человек было: Булатов, Тихонов – вот они друг друга чувствовали и плели эти кружева. А сейчас все в одинаковый футбол играют – грязь месят.

- А Лобановский?
- А Лобановский, он же математик по складу ума. У него математически были просчитаны варианты игры. Например такая вешь: он запрещал играть в «стеночку». Почему? Очень просто: потому что в том, случае, если первый пас перехватывают, сразу отрезается два игрока, – чистая математика. Или вот еще пример. Мы сидели на базе в Конча-Заспе и смотрели, как киевляне играли против «Сент-Этьена» в четвертьфинале Кубка чемпионов и уступили 0:3. Игра долгое время шла 0:0, а потом произошла вот какая вещь. Блохин получил мяч, и они вдвоем с Онищенко выскочили против одного защитника. Блохин вместо передачи – Онищенко выходил бы один на один – пошел в обыгрыш и не удачно. Мяч попал к вратарю, тот выбил его вперед – контратака, удар и гол. Сам не забиваешь – забивают тебе. Так вот, Лобановский не ругал Блохина за то, что он не отдал мяч Онищенко, он ругал его за то, что тот не довел атаку до логического завершения. Там машинный футбол был, хотя «машинный» – неудачное слово. Скорее, математически рассчитанный. Если бы Блохин ударил по воротам, мяч бы улетел, а киевляне быстро стали бы на свои точки, – там все по точкам было расписано – и система обороны была бы восстановлена, а так все оказалось нарушено. И при этом сзади-то было еще много народу.
Киевляне приезжали в сборную еще при Бескове, и похихикивали на тактических занятиях, которые длились по два-три часа. У них-то все было уже отработано.
Или вот еще пример. Однажды играли товарищескую игру во Франции с командой из первого дивизиона, и у крайних защитников была задача подключаться вперед. И Трошкин, и Матвиенко проделали большой объем работы, а Лобановский сказал после матча: «Рано, рано побежали». Это говорит о том, что у него все рассчитано было: вот именно в этот день они должны были побежать. Для меня это странно было- как можно вычислить человеческий организм? Лобановский тогда на нас и отрабатывал свою систему. Говорят вот, на допинге Титов или не на допинге? Титов же не допингом играет, не беготней. Он играет головой, умением отдать пас. Тут допинг не поможет. Точно так же ни на каком допинге не играл Марадона, он играл от своей светлой головы футбольной.

- Вам как-то пришлось менять манеру игры у Лобановского?
- Да, он требовал от меня действовать совсем по-другому, по сравнению с тем, как я привык. Если я играю против нападающего на фланге у меня задача – не пустить его в центр, пусть лучше идет в угол поля, а уж там я его додушу. Лобановский этого не разрешал. Опять же почему? Если будет навес из угла, то соперник встречает мяч лицом к воротам. А если пускать форварда в центр, там уж если он и подаст, то опасность меньше – его партнеры в штрафной принимают мяч спиной к воротам. Так мне и приходилось делать – начинаю гнать его в центр, а тут мне помогают центральные защитники, и мы втроем отбираем мяч. Но в одном товарищеском матче, помню, поставили меня в обороне не слева, а справа – я с тех пор больше справа и не играл. Я, как и положено, гоню нападающего в центр, а он взял да ударил и гол забил. Смотрю, а мне со скамейки показывают, мол, статисты нам не нужны.

- В тактическую схему Лобановского входили подключения защитников?
- Да. Всегда очень много проходов с фланга. Но у Лобановского это было обязаловкой, а Бесков не ставил на защитников, все зависело от того, умеет игрок или нет. Если не знаешь, что делать с мячом, отдай Гаврилову.
Помню в 1975 году в отборочном матче против Швейцарии я дошел до центра поля, развернулся и вижу Володя Мунтян набирает скорость. Я ему закинул мяч вперед, а он ударил и гол забил, благодаря которому мы выиграли тогда 1:0. После матча нас позвал к себе Николай Николаевич Озеров. Мы сидим, а он в это время по телефону передает репортаж на радио. Тут он попросил Мунтяна рассказать, как он гол забил, а тот говорит: «Да что я?! Это вот Женя пас хороший отдал?» Я уже несколько раз сталкивалася с тем, что болельщики старшего возраста, почему-то считают, что этот гол забил я. Когда мы летели обратно из Швейцарии – впервые чартерный рейс был – помню, подсел ко мне в самолете Базилевич и предложил играть в «Динамо», но я отказался.

- В составе сборной вы забили один гол. Когда это произошло?
- Это было уже позднее. Мы играли тогда с Тунисом (товарищеский матч 20 марта 1977 г – прим. Euro04). Они положение «вне игры» делали, а я пробежал и забил, еще один такой же момент был, но судья свиснул, не дал доиграть. Мы 3:0 выиграли эту игру. Я в принципе много отдавал. В «Спартаке» много забивал, но я потом уже в полузащите играл. Я был атакующий защитникм и часто ходил в перед. И дело не в том, что мне многое позволяли. Это неудачная формулировка  – «мне многое позволяли». Мяч позволяет, мяч на площадке сам разбирается, кому ему доверяться, а кому нет. Я вроде бы играл левого защитника, а по технико-тактическим подсчетам выходило так, что мяч чаще всего был у меня. Значит, игроки доверяли.


- Как вы относитесь к комлектованию сборной команды по клубному принципу, как это было в 1976 году?
- Дело здесь в другом. Главное – где собраны лучшие игроки. В то время в киевском «Динамо». Тогда привлекались футболисты и из других клубов: я, Минаев, Прохоров, Сахаров Володя. А что такие уж выдающиеся все игроки были? Может быть, позже, когда Лобановский не ставил Черенкова, можно было и возмутиться. А с другой стороны тот футбол, в которое играло киевское «Динамо», Черенкову был абсолютно чужд. Он не будет носиться по всему полю, пластаться в подкатах.

- Как Вы себя чувствовали в новой команде. Все-таки «Динамо» и «Спартак» играли тогда в совершенно разный футбол?
- Да, действительно, в абсолютно разный. «Спартак» тогда играл больше в импровизацию, нас сравнивали со сборной Голландии, с той лишь оговоркой, что исполнители в «Спартаке» были, конечно, не те. Такой футбол называли «романтическим». А у киевлян игра была просчитана. Но для любого футболиста смена обстановки – это всегда возможность развиваться, узнать что-то новое, обрести опыт. Это всегда очень интересно. Тем более, что в той сборной команде выступали настоящие мастера. Так что никаких проблем с взаимопониманием не было.

- Тогда Лобановский подбирал игроков еще и под свою модель игры?
- Сначала, может быть, ошибочно он считал, что Трошкина он заменит на Лозинского, был такой защитник правый, будет то же самое – ан нет, в этом он ошибся, потому что Трошкин – это игрок значительно выше классом. Он думал, что поменяет винтик в системе, и все будет работать, как прежде.
Конечно, он потом изменился, как человек изменился – он мягче стал. А когда начинал, он и не общался особенно с игроками, он был угрюмый, всегда погруженный в себя, даже упертый.

- В тот год сборная СССР проиграла в четвертьфинале сборной Чехословакии. Что можете сказать об этой сборной?
- За несколько месяцев до официальный матчей с командой Чехословакии мы играли с ними товарищеский матч (Кошице, 10 марта 1976 – прим. Euro04). Помню, что встреча складывался для нас очень легко, минут за 10 до конца мы вели 2:0, владели преимуществом и в физическом плане переигрывали сопреника. И тут наши защитники уже стоят в своей зоне и перекидывают мяч, давая возможность нападающим отдохнуть. Лобановский постоянно использовал этот прием – невозможно ведь весь матч играть в высоком темпе. Мяч у нас, а арбитр свистит пассивное ведение.

- Разве такое правило есть?
- Вроде бы, было. Для Лобановского это оказалось сродни потрясению. Выяснилось, что его система была не безупречна. Вопрос еще, кто пассивно вел себя на поле? У нас был мяч, а сопреник даже и не думал его отнимать. В общем за последние 10 минут нам забили два мяча.
После этого матча мы и решили, что со сборной Чехословакии особых проблем не будет. Первый матч был в Братиславе, и мы проиграли 0:2, причем проиграли по всем статьям. Чешская команда очень изменилась за это время, не думаю, что тот первый матч они сыграли с нами в полсилы. Конечно, они изучали нашу игру, и команда была мощнее, мобильнее. Потом была вничья 2:2 в Киеве, и мы не попали в финал первенства Европы.
На четвертьфинал Лобановский не хотел брать меня в сборную. В этом году я хорошо играл, и много потратил сил на это, много тренировался, а он не пускал меня играть. Однажды я подошел и попросил его отпустить меня в «Спартак», там бы у меня была постоянная практика – я бы играл. Он очень возмутился, для него это было, конечно, неприемлемо, чтобы кто-то диктовал свои условия. Из-за этого он и не хотел брать меня, но потом получил указание сверху и тогда уж пришлось.
Сборная Чехословакии в тот год стала чемпионом Европы. В финале они по пенальти выиграли у сборной ФРГ. По ходу встречи счет был 2:0 в пользу чехословацкой команды, но немецкая машина их додавила, и сравнял счет. А в серии пенальти последний удар был у Панёнки. Он пробил издевательски – вратарь упал в угол, а он подсек мяч, и тот мягко плюхнулся в ворота прямо по центру. Я тогда впервые такой удар увидел.

- Как вам кажется, почему такая мощная команда СССР проиграла? Не перегорели игроки?
- Нет. Ребята уже были опытные, выиграли Кубок Кубков, выиграли чемпионат, стали заслуженными мастерами спорта. Они были уже и Европой замечены, наигрались в разных странах, опыт был большой, мандража не было, мне уже было 26 лет. Я уже и лучшим футболистом страны был и за сборную мира выступил. Может быть, сыграло свою роль то, что мы выключились из нормального чемпионата, и только подготовка была. Не могу я сказать, почему в тот год, команда не выстрелила на чемпионате Европы, как киевляне годом раньше. Тогда они прошли утюгом по всей Европе, хотя соперники у них были не самые выдающиеся. В финале они с «Ференцварошем» играли, а потом выиграли Суперкубок у «Баварии». Вот в матче с немцами они мощно выглядели. Киевляне были очень хорошо физически готовы, и на этой готовности, на движении у них все складно получалось, а как чуть темп спадал, уже не так хорошо все было.

- С Вашей точки зрения, кто фавориты предстоящего чемпионата Европы?
- Да все те же. Это Италия, Франция, Португалия, Испания – хотя испанцы ничего не добиваются. Голландия и немцы. Наверное, я всех назвал – шесть команд. Интересная вещь: в футбол играют во многих странах, а чемпионами становятся одни и те же. Никого чужого не пускают, Дания только проскочила однажды.

- А сборная Англии?
- Ну англичане тоже. Круг тех, кто может высоко взлететь очерчен. Совершенно ясно, что ни Болгария, ни Россия не будет чемпионом Европы.

- А у нашей сборной какие шансы?
- Не могу сказать. Но то, что нам лучше будет играть с португальцами и испанцами, чем с немцами – без сомнения. Эти команды сами играют в футбол и другим дают, а немцы сами играют, а другим не дают. Однако сегодняшний уровень российского футбола не дает нам оснований думать, что наша сборная может быть чемпионом Европы.

- Ну это заоблочные дали. А из группы есть шанс выйти?
- Я не пессимист. Хотелось бы. Более того, я желаю Жорке Ярцеву удачи просто как товарищу, с которым играл. Ну какой Александр Матросов взял бы команду в той ситуации?! Он взял, все сделал, а потом всюду читает – то не так, это не так. Возьмитесь сначала, сделайте, а потом уже говорите! Ну нормальный же человек хочет получить за свою работу по заслугам – ну поносите хоть три месяца на руках! А его уже поливают, а он человек очень ранимый, нервный, курит вон не переставая. Он больной уже до чемпионата Европы.

- Как изменилась игра сборной с приходом Ярцева?
- Газзаев в какой-то момент, видимо, решил, что футбол должен быть немецкого стиля, что ли. Подбирались здоровые ребята такие, как братья Березуцкие, – бойцы. Не под сборную подбирались, а под тот футбол, который Газзаев видит. Жора вернулся опять к игровому стилю. Аленичев, Мостовой, Титов, Есипов – это не те люди, которые будут пластаться в подкатах на поле для того, чтобы не дать сыграть противнику. Нет, они сами хотят создавать. Он этих людей вернул, объединил, успокоил. Почему люди говорили, что не хотят больше играть в сборной – потому что после каждого чемпионата мира или Европы получали. Он их успокоил, объединил. И даже Булыкин заиграл.

- Кстати, как Вам кажется, почему Булыкин вдруг так заиграл?
- Это очень просто. Булыкин – человек, которого надо обслуживать. В «Динамо» нет игроков, которые его правильно обслуживают. В сборной все-таки повыше классом ребята. А ему в охотку это. Самое главное, мне Булыкин понравился рвением, стремлением, а ни каким-то особенным мастерством. Он просто сражался, молча сражался на площадке, а это очень много с его то габаритами. Как он пропер тогда, в матче со швецарцами. Я сидел на трибуне – орал просто от восторга. Это даже не в Булыкине дело, а в общей атмосфере.

- А кто-нибудь мог бы еще усилить игру команды?
- Я сейчас не очень слежу за всем. Но на чемпионат должны поехать опытные ребята.

После беседы президент и главный тренер мини-футбольного «Спартака» рассказал, что собирается отправиться в Португалию на чемпионат Европы. Очень надеялся, что на этот раз сборная России продемонстрирует совсем другое отношение и к футболу, и к болельщикам по сравнению с тем, что было в Японии и Южной Корее.